| has abstract
| - الفتح العماني للبحرين هو هجوم شنته سلطنة عمان عام 1717 لتحرير البحرين واضعة حدا لحكم الدولة الصفوية الذي استمر 115 عام. بعد الغزو الأفغاني لإيران في بداية القرن الثامن عشر فإن هذا الأمر أضعف معقل الصفويين بحيث استطاعت القوات العمانية تحرير البحرين. (ar)
- 1717 Omani invasion of Bahrain was the invasion of Bahrain in 1717 by the Sultanate of Oman, bringing an end to the 115-year rule by the eroding Safavid dynasty. Following the Afghan invasion of Iran at the beginning of the 18th century which weakened the Safavids, the Omani forces were able to undermine Safavid rule in Bahrain and culminated in the victory for the Yaruba dynasty rulers of Oman. Bahraini theologian, Sheikh Yusuf Al Bahrani, provides his personal account of the invasion in his biographical dictionary of Shia scholars, Lu’lu’at al-Baḥrayn (The Pearl of Bahrain): The earth shook and everything came to a standstill while preparations were made to do battle with these vile men [the Khārijite Omani invasion force]. The first year they came to seize it they returned disappointed, for they were unable to do so. Nor were they able to succeed the second time a year later, despite the help they received from all of the Bedouin and outlaws. The third time, however, they were able to surround Bahrain by controlling the sea, for Bahrain is an island. In this way they eventually weakened its inhabitants and then took it by force. It was a horrific battle and a terrible catastrophe, for all the killing, plunder, pillage, and bloodshed that took place. After the Khārijites had conquered it and granted the inhabitants safe passage, the people—especially the notables—fled to al-Qaṭīf and other regions. Among them was my father—God have mercy upon him—accompanied by his dependents [i.e., wives] and children, who traveled with them to al-Qaṭīf. But he left me in Bahrain in the house we owned in al-Shākhūra because some chests filled with bundles of our possessions, including books, gold coins, and clothes, were hidden there. He had taken a large portion of our possessions up to the fortress in which everyone had planned to [take refuge] when we were besieged, but he had left some behind in the house, stored in hiding places. Everything in the fortress was lost after the Khārijites took it by force, and we all left the fortress with nothing but the clothes on our backs. So when my father left for al-Qaṭīf, I remained in Bahrain; he had ordered me to gather whatever books remained in the fortress and save them from the hands of the Khārijites. I did manage to save a number of books that I found there along with some that were left in the house, which I sent to him a few at a time. These years passed in an utter lack of prosperity. I then traveled to al-Qaṭīf to visit my father and stayed there two or three months, but my father grew fed up with sitting in al-Qaṭīf because of the large number of dependents he had with him, the miserable conditions, and his lack of money, so he grew determined to return to Bahrain even though it was in the hands of the Khārijites. Fate, however, intervened between him and his plans, for the Persian army, along with a large number of Bedouins, arrived at that time to liberate Bahrain from the hands of the Khārijites. We followed the events closely and waited to see the outcome of these disasters; eventually the wheel of fortune turned against the Persians, they were all killed, and Bahrain was burned. Our house in the village [of al-Shākhūra] was among those burned. ...During this time, I was traveling back and forth to Bahrain in order to take care of the date palms we owned there and gather the harvest, then returning to al-Qaṭīf to study. [This continued] until Bahrain was taken from the hands of the Khārijites by treaty, after a great sum had been paid to their commander, because of the Persian king's weakness and impotence, and his empire's decline through bad administration. However, when the Omanis later relinquished control it did not bring peace to Bahrain; the political weakness of Persia meant that the islands were soon invaded by Huwala, who Al Bahrani says 'ruined' Bahrain. Almost constant warfare between various Sunni naval powers, the Omanis and then the Persians under Nadir Shah and Karim Khan Zand laid waste to much of Bahrain, while the high taxes imposed by the Omanis drove out the pearl merchants and the pearl divers. Danish German Arabist Carsten Niebuhr found in 1763 that Bahrain's 360 towns and villages had through warfare and economic distress been reduced to only 60. From 1783 Bahrain was ruled by a succession of sheikhs from the House of Al-Khalifa. They continue to rule Bahrain to this day. (en)
- Оманское вторжение в Бахрейн — вооружённый конфликт между султанатом Оман, у власти в котором с 1624 года находилась династия Йарубидов, с одной стороны и Бахрейном, входившим в состав Сефевидского государства, с другой стороны, произошедший в 1717 году. После вторжения афганцев в Иран в начале XVIII века, в ходе которого власть сефевидов значительно ослабла, (1711—1718) захватил Бахрейн и привёл к власти руководителей ахбаритов. Вот как вспоминал вторжение знаменитый теолог, один из лидеров шиитов-двунадесятников в биографическом словаре шиитских учёных «Жемчужина Бахрейна»: Земля сотряслась, и всё остановилось, пока мы готовились к столкновению с этими подлецами [войсками оманских хариджитов]. В первый раз, когда они пришли к нам, то ушли ни с чем, ибо ничего они не могли сделать. И годом позже, во второй раз, они не одержали победы, хотя поддерживались всеми бедуинами и грабителями. Но в третий раз у них получилось окружить Бахрейн с моря, ибо Бахрейн есть остров. Итак, жители были обессилены, и они взяли его силой. Был ужасный бой, и была страшная катастрофа, ибо происходили убийства, воровство, грабежи и кровавые бойни. После того, как хариджиты захватили его и разрешили беспрепятственно уйти жителям, люди — особенно знать — бежали в Эль-Катиф и другие провинции. С ними был и мой отец — да помилует его Господь! — с зависимыми от него [то есть с жёнами] и детьми, который ехал с ними в Эль-Катиф. Но в Бахрейне он оставил меня дома, который у нас был в эль-Шахуре, потому что там спрятали сундуки со свёртками с нашим имуществом: книгами, золотыми монетами и одеждой. Он оставил крупную часть имущества в крепости, в которой все должны были [укрыться] во время осады, но кое-что он спрятал дома, в тайниках. Всё в крепости исчезло после того, как хариджиты захватили её, и мы покинули крепость лишь с котомками одежды на спине. Поэтому, когда мой отец выехал в Эль-Катиф, я остался в Бахрейне. Он приказал мне собрать любые книги, оставшиеся в крепости, и спрятать их от рук хариджитов. Мне удалось спасти несколько книг, которые я нашёл там вкупе с теми, что были дома, толику которых я сразу отправил ему. Эти годы прошли в абсолютном упадке. Тогда я отправился в Эль-Катиф, чтобы посетить отца, и находился там два или три месяца, но моему отцу надоело сидеть в Эль-Катифе, потому как много зависимых от него было там, условия были нищенские, да и денег не хватало, поэтому он решил вернуться в Бахрейн, хотя бы тот и находился в руках хариджитов. Судьба, однако, вмешалась в его планы, ибо персидская армия с большим числом бедуинов прибыла в то время вырвать Бахрейн из рук хариджитов. Мы с внимательностью следили за событиями и жаждали увидеть, что придёт вслед за этими страданиями; итак, колесо фортуны повернулось против персов, всех их перебили, а Бахрейн сожгли. Наш дом в деревне [эль-Шахуре] был среди сожжённых. …В это время я ездил туда и сюда в Бахрейн и из Бахрейна с тем, чтобы позаботиться о финиковых пальмах, которые у нас там были, и собрать урожай, а затем уехал в Эль-Катиф учиться. [Это продолжалось] до тех пор, пока Бахрейн не вырвали их рук хариджитов по договору, после того, как большую сумму заплатили их командиру из-за слабости и бессилия персидского шаха, и его империя развалилась из-за плохого аппарата управления. Однако после вывода войск Султана бин Саифа II из Бахрейна в нём сохранялась политическая нестабильность. Неспособность шаха контролировать ситуацию привела к мгновенному вторжению этноса в Бахрейн, который, по словам Бахрани, «был разрушен». В ходе практически постоянных столкновений на море различных суннитских группировок, действий хараджитов и персидских солдат под командованием Надир-шаха и Керим-хана Бахрейн был почти полностью разорён, в то время как высокие налоги, введённые хариджитами, привели к массовой эмиграции крупнейших улемских купцов и ловцов жемчуга: в 1763 году немецкий арабист Карстен Нибур обнаружил, что из 360 городов и деревень Бахрейна, на территории которых проходили военные действия и которые подверглись экономическому коллапсу, лишь 60 были окончательно уничтожены. В 1783 году к власти в стране пришли шейхи из династии Аль Халифа, которые и поныне руководят Бахрейном. (ru)
|
![[RDF Data]](/fct/images/sw-rdf-blue.png)
![[cxml]](/fct/images/cxml_doc.png)
![[csv]](/fct/images/csv_doc.png)
![[text]](/fct/images/ntriples_doc.png)
![[turtle]](/fct/images/n3turtle_doc.png)
![[ld+json]](/fct/images/jsonld_doc.png)
![[rdf+json]](/fct/images/json_doc.png)
![[rdf+xml]](/fct/images/xml_doc.png)
![[atom+xml]](/fct/images/atom_doc.png)
![[html]](/fct/images/html_doc.png)
